Багаутдин Ваисов: "Служим Аллаху, а не царю"
Фигура Багаутдина Ваисова обойдена молчанием в советской историографии. Был наложен своеобразный запрет и на изучение деятельности созданной им партии "Фиркаи Наджия" ("Партия избавления") А между тем это яркая личность, оставившая заметный след в общественно-политической жизни Казани второй половины XIX века.
Условно татарское общество того времени можно разделить на два лагеря. Один полюс - джадидов, выступавших за демократические реформы, - представлял Шигабутдин Марджани, о котором мы уже рассказывали в этой рубрике. Багаутдина Ваисова можно отнести к кадимистам - мусульманским лидерам, стоявшим на фундаментальных позициях. Иногда Ваисова связывают с суфиями центральноазиатского ордена Накшбандия. Но помимо имени - Багаутдин - казанский богослов, кажется, ничего общего с основателем этого течения не имел, придерживаясь ортодоксального ислама суннитского толка. Ваисов вообще не был исламским реформатором и не пытался что-либо совершенствовать в мусульманской догматике. Напротив, он призывал к возврату к "чистому исламу". Видимо, его полностью устраивали традиционные каноны. Главный пафос выступлений Ваисова касался социально-политической и национальной организации жизни в царской России. Багаутдин Ваисов, опережая почти на 100 лет Муаммара Каддафи с его "Зеленой книгой", высказал основные положения "исламского социализма" в своем "Способе доказательств" ("Тарики-хыжжэтин").
Он выступал за передачу земли и заводов тем, кто на них трудится, - крестьянам и рабочим, объединенным в трудовые артели. Однако в отличие от социалистов-революционеров ваисовцы поначалу выступали за мирное переустройство жизни. Их конечной целью являлось возрождение Булгарского государства, выстроенного по нормам "исламского социализма" (ваисовцы не признавали паспортов, введя свои так называемые "присяжные листы", где значился этноним "аль-булгари"). Конечно, это была утопия, но не большая, чем "диктатура пролетариата", которая в результате неудавшегося эксперимента отбросила Россию и населяющие ее народы на много десятилетий назад...
Для осуществления своих целей ваисовцы организовывали акции гражданского неповиновения, отказываясь подчиняться гражданским законам и царским властям, уклоняясь от службы в царской армии, которая вела, по их представлениям, неправедную войну с турками-мусульманами и кавказскими горцами. Их позиция чем-то напоминает идеи другого социального реформатора - Махатмы Ганди, который в начале XX века принцип "ненасильственного сопротивления" превратил в главный лозунг борьбы колониальной Индии за независимость от британского владычества. Как мы знаем, Индия в конце концов своего добилась - один из редких примеров мировой истории, когда свобода обретена сугубо мирными средствами...
Идеи Ганди и вообще индийская философия сильно волновали великого русского писателя Льва Толстого. Так же ему были близки и взгляды Ваисова, в которых он усматривал идейную общность с гандизмом и собственным учением "непротивления злу насилием", получившим название толстовства. Ваисов - правда, не отец, а уже сын Гайнан - встречался с Толстым в Ясной Поляне, между ними завязалась дружеская переписка. Толстой высказывал ваисовцам не только моральное сочувствие, но и направлял в Казань денежные переводы на поддержку первой в России "Мусульманской академии", основанной еще отцом Гайнана, - об этом мы уже упоминали в одной из предыдущих публикаций. Впрочем, ваисовское движение носило мирный характер лишь до определенных пределов. В их идейную платформу были заложены отнюдь не новозаветные рекомендации вроде "ударят по правой щеке - подставь левую", а ветхозаветные, повторенные потом в Коране, - око за око, зуб за зуб... Они никого не трогали до тех пор, пока не трогали их. Дружинники Б.Ваисова участвовали в трех крестьянских волнениях: Лесной войне 1861-62, Кряшенской войне 1865-66 и Аульной войне 1878-79 годов. Любопытно, что восстания подавлялись не только с помощью царских жандармов, но и официальных лидеров мусульманского духовенства.
Так, начальник Казанского губернского жандармского управления докладывал в телеграмме от 6 декабря 1878 года: "Духовенство магометанское вело себя преданно и благоразумно, сами муллы указали на подстрекателей беспорядка..." Особенное рвение проявил муфтий С.Тефкелев, в прошлом, между прочим, штаб-ротмистр царской армии. Дело в том, что руководство Духовного управления мусульман России, созданное по указу Екатерины II, назначалось императором. Мало кто знает, но императрица издала еще один указ, предписывающий каждому российскому мусульманину совершать ежедневно пятикратный намаз. И никто не мог этому помешать, напротив, тех, кто пропускал обязательную молитву, наказывали розгами. Екатерину II трудно заподозрить в симпатиях к мусульманской религии, ее высочайшее благоволение к ней - не более чем политика. Поняв, что упорных мусульман силой не отвратить от веры их отцов и дедов, власть решила действовать по-другому: управлять мусульманской частью своих подданных через специально созданный и полностью подконтрольный ей духовный орган. Екатерина II структурировала ислам в государственное образование, точно так же, как до нее это сделал Петр I, но по отношению к православию. С 1789 по 1917 год сменилось 6 муфтиев и 63 казыя (мусульманских судей), все они назначались Высочайшим указом и были проверенными и верными престолу. Немало встречалось среди них людей, носивших погоны, - участников различных военных операций. Например, упоминавшийся уже муфтий Тефкелев отличился в русско-турецкой войне 1828-29 годов и подавлении Польского восстания 1831 года. Власть не скупилась на награды своим преданным слугам: муфтий получал государственное жалование в размере 2 тысяч рублей год, в конце XIX века оно возросло до 5 тысяч - деньги по тем временам немалые! Но в богословских вопросах муфтии разбирались плохо. Так, один из них впервые прочитал Коран (да и то в переводе Саблукова) лишь после того, как заступил на духовную должность. Таким же образом - по принципу личной преданности, а не по нравственным качествам и знаниям (хотя, конечно, были и исключения) - назначались и муллы.
Багаутдин Ваисов совершенно не походил на большинство своих коллег. Как отмечала русский востоковед Е.Молостова, "это был человек очень высоких качеств и большой эрудиции. Первоначальное образование он получил при медресе в Казани, затем ездил на Восток, в Туркестан и Бухару..." Ваисов боролся за автономность и самостоятельность духовной власти, что расценивалось как посягательство на государственные устои, выстраиваемые династией Романовых в течение трех столетий. Естественно, Б.Ваисов был объявлен ее врагом. Таким же врагом он стал и для мусульманской верхушки, которая уютно устроилась возле царской кормушки. Ваисовцам приходилось вести борьбу на два фронта, но силы были неравны, и финал легко угадывался.
Напряжение между противоборствующими сторонами перешло в открытое военное столкновение в 1884 году. Ваисовцы неделю держали оборону в своей казанской цитадели - "Мусульманской академии", превратившейся в военную крепость. Многие были убиты, а Багаутдин Ваисов схвачен и помещен в казанскую психушку, где умер в 1893 году. Во время осады остался жив шестилетний сын Гайнан, который подхватил знамя ваисовцев. Но его судьба оказалась и короче, и трагичнее. Умом Гайнана овладел другой демон - социалистический военный переворот. "Эта революция, - говорил он, призывая своих последователей следовать за собой, - свершается по указанию Бога..." Но по указанию эсеров (социалистов-революционеров) его самого убили в 1918 году.